Рецензия на “Оскорбленные чувства” появилась в “Известиях”. “В принципе, мотивы Ганиевой понятны. Она оставила кавказскую тему и заняла новое пространство — сатирическое. Она рисует новый город Глупов, мир, где нет ни одного хорошего человека. Комичны даже вроде бы хорошие правдорубы-резонеры. Никого не жалко”.
О смерти сатиры в русской литературе говорят уже давно, но, судя по всему, мнение это ошибочно. Литературный критик Константин Мильчин представляет книгу недели — специально для портала iz.ru.
Алиса Ганиева
Оскорбленные чувства
М.: Редакция Елены Шубиной, 2018
Поплачь о нем: шальной француз в поисках вечной жизни
Фредерик Бегбедер вернулся к почитателям и читателям
Жизнь в областном центре текла, как и положено ей течь — чиновники воровали, бизнесмены обогащали чиновников и наживались сами, придворный художник рисовал портреты первых и вторых, народ жил небогато, но особо не роптал. И так продолжалось до тех пор, пока не умер при загадочных обстоятельствах министр строительства. То ли сам по себе, то ли его убили. Причем кто — непонятно, хотя сцена его смерти описана в подробностях. Министр оставил после себя безутешную вдову и еще более безутешную любовницу. Говорят, что перед смертью покойный сильно нервничал, так как получал в большом количестве анонимные письма, в которых разоблачались его массовые злоупотребления и двойная личная жизнь.
Смерть министра нарушила привычный ход жизни. Город подвергнется массированной бомбардировке анонимками и доносами. Чиновницу опозорят, разослав по всем бюрократическим компьютерами ее интимные фотографии с элементами садо-мазо. Школьному директору припомнят неверные трактовки истории. Всем всё припомнят. И даже когда анонимного правдолюба, наконец, прикуют к батарее и деанонимизируют, то это не остановит вал разоблачений.
Алиса Ганиева
Фото: commons.wikimedia.org
Чертова кухня: как создаются самые страшные книги в мире
«Шлюшки», «медведи» и прочие тайны мастерства Стивена Кинга
Алиса Ганиева вошла в русскую литературу восемь лет назад, когда получила премию «Дебют» за повесть «Салам тебе, Далгат», в которой рассказывала о современной жизни в Дагестане. Литература наша столицецентрична, место действия прозы как условно-элитарной, так и условно-массовой — непременно Москва или, на худой конец, Санкт-Петербург; про жизнь в регионах она, за несколькими приятными исключениями, почти ничего не рассказывает. И это речь идет про области и края, а уж республики мы знаем только по новостям.
И чаще всего это либо какой-то национальный праздник, либо репортаж про стихийное бедствие или, того хуже, теракт. То есть новости либо очень хорошие, либо очень плохие. Ганиева рассказывала про Дагестан обычный, не плохой и не хороший. В «Саламе» она описывала один день молодого дагестанского парня, в «Праздничной горе» — антиутопическую ситуацию, в которой центральная Россия решила отсоединить от себя Кавказ, в «Женихе и невесте» — про дагестанские свадебные традиции.
На творчество Ганиевой есть два противоположных взгляда. В восторженном — любовь и обожание, Алиса — молодец, открывает глаза на проблемы региона, скрепляет Россию, несет добро, признана у нас и на Западе; ее хорошо переводят на иностранные языки. В скептическом взгляде скепсис — Алиса нашла тему, которую хорошо едят и тут, и там, и усиленно ее эксплуатирует.
Мне крайне интересно творчество Ганиевой, но ко всем ее книгам имеется одна и та же претензия: стремление донести до читателя некую информацию (действительно ценную) или набор идей для нее важнее развития сюжета. Ганиева-публицист и Ганиева-этнограф обыгрывают Ганиеву-прозаика. В новой книге нет почти ни слова про Кавказ, но проблема ровно та же. Желание высмеять грехи современного российского общества (а когда у нас их не было?) тут поставило в подчиненное положение сюжет.
Фото: пресс-служба «Редакции Елены Шубиной»
Обложка книги «Оскорбленные чувства»
При том, что есть несколько очень интересных писательских находок. Например, персонажи подчиняют свою жизнь бредовой информации из желтых газет, сборников дурацких фактов и трешовых телепередач. «У каждого свои страхи, — задумался Николай вслух. — Некоторые боятся телефон дома забыть. У меня дочка такая. Даже название у этого есть. Забыл. Какая-то там фобия. Микробов боятся. Постареть. Кротов, самолетов, золота, слепоты. Заболеть раком, наступить на дерьмо. Жениться. Влюбиться. Пернуть на людях. Оказаться на сцене перед толпой. Врачей, тещу, собственного отражения в зеркале. Вшивости, радиации, СПИДа, террористов. Заснуть и не проснуться, обнаружить волос в тарелке с ужином. Клоунов, компьютеров, сквозняков. Неприятного запаха изо рта. Пустых залов. Тоннелей, высоты, воды, денег, лекарств. Нечистой силы...» Другие верят в приметы и уроки жуликов-коучей. Но завершенности в этом, увы, всё равно нет: находка остается не до конца очищенной от наслоений.
В принципе, мотивы Ганиевой понятны. Она оставила кавказскую тему и заняла новое пространство — сатирическое. Она рисует новый город Глупов, мир, где нет ни одного хорошего человека. Комичны даже вроде бы хорошие правдорубы-резонеры. Никого не жалко.
Жанр этот, в принципе, почтенный и давно существующий в русской литературе, более того, сейчас чистых сатириков нет. Не записывать же Сорокина с Пелевиным в таковых, всё-таки у них всегда в какой-то момент всё переходит в жесткий абсурд и фантастику.
Написать сатирическую книгу, оставаясь в рамках нашей реальности, сложно. Алисе Ганиевой это почти удалось. Но только почти.
О смерти сатиры в русской литературе говорят уже давно, но, судя по всему, мнение это ошибочно. Литературный критик Константин Мильчин представляет книгу недели — специально для портала iz.ru.
Алиса Ганиева
Оскорбленные чувства
М.: Редакция Елены Шубиной, 2018
Поплачь о нем: шальной француз в поисках вечной жизни
Фредерик Бегбедер вернулся к почитателям и читателям
Жизнь в областном центре текла, как и положено ей течь — чиновники воровали, бизнесмены обогащали чиновников и наживались сами, придворный художник рисовал портреты первых и вторых, народ жил небогато, но особо не роптал. И так продолжалось до тех пор, пока не умер при загадочных обстоятельствах министр строительства. То ли сам по себе, то ли его убили. Причем кто — непонятно, хотя сцена его смерти описана в подробностях. Министр оставил после себя безутешную вдову и еще более безутешную любовницу. Говорят, что перед смертью покойный сильно нервничал, так как получал в большом количестве анонимные письма, в которых разоблачались его массовые злоупотребления и двойная личная жизнь.
Смерть министра нарушила привычный ход жизни. Город подвергнется массированной бомбардировке анонимками и доносами. Чиновницу опозорят, разослав по всем бюрократическим компьютерами ее интимные фотографии с элементами садо-мазо. Школьному директору припомнят неверные трактовки истории. Всем всё припомнят. И даже когда анонимного правдолюба, наконец, прикуют к батарее и деанонимизируют, то это не остановит вал разоблачений.
Алиса Ганиева
Фото: commons.wikimedia.org
Чертова кухня: как создаются самые страшные книги в мире
«Шлюшки», «медведи» и прочие тайны мастерства Стивена Кинга
Алиса Ганиева вошла в русскую литературу восемь лет назад, когда получила премию «Дебют» за повесть «Салам тебе, Далгат», в которой рассказывала о современной жизни в Дагестане. Литература наша столицецентрична, место действия прозы как условно-элитарной, так и условно-массовой — непременно Москва или, на худой конец, Санкт-Петербург; про жизнь в регионах она, за несколькими приятными исключениями, почти ничего не рассказывает. И это речь идет про области и края, а уж республики мы знаем только по новостям.
И чаще всего это либо какой-то национальный праздник, либо репортаж про стихийное бедствие или, того хуже, теракт. То есть новости либо очень хорошие, либо очень плохие. Ганиева рассказывала про Дагестан обычный, не плохой и не хороший. В «Саламе» она описывала один день молодого дагестанского парня, в «Праздничной горе» — антиутопическую ситуацию, в которой центральная Россия решила отсоединить от себя Кавказ, в «Женихе и невесте» — про дагестанские свадебные традиции.
На творчество Ганиевой есть два противоположных взгляда. В восторженном — любовь и обожание, Алиса — молодец, открывает глаза на проблемы региона, скрепляет Россию, несет добро, признана у нас и на Западе; ее хорошо переводят на иностранные языки. В скептическом взгляде скепсис — Алиса нашла тему, которую хорошо едят и тут, и там, и усиленно ее эксплуатирует.
Мне крайне интересно творчество Ганиевой, но ко всем ее книгам имеется одна и та же претензия: стремление донести до читателя некую информацию (действительно ценную) или набор идей для нее важнее развития сюжета. Ганиева-публицист и Ганиева-этнограф обыгрывают Ганиеву-прозаика. В новой книге нет почти ни слова про Кавказ, но проблема ровно та же. Желание высмеять грехи современного российского общества (а когда у нас их не было?) тут поставило в подчиненное положение сюжет.
Фото: пресс-служба «Редакции Елены Шубиной»
Обложка книги «Оскорбленные чувства»
При том, что есть несколько очень интересных писательских находок. Например, персонажи подчиняют свою жизнь бредовой информации из желтых газет, сборников дурацких фактов и трешовых телепередач. «У каждого свои страхи, — задумался Николай вслух. — Некоторые боятся телефон дома забыть. У меня дочка такая. Даже название у этого есть. Забыл. Какая-то там фобия. Микробов боятся. Постареть. Кротов, самолетов, золота, слепоты. Заболеть раком, наступить на дерьмо. Жениться. Влюбиться. Пернуть на людях. Оказаться на сцене перед толпой. Врачей, тещу, собственного отражения в зеркале. Вшивости, радиации, СПИДа, террористов. Заснуть и не проснуться, обнаружить волос в тарелке с ужином. Клоунов, компьютеров, сквозняков. Неприятного запаха изо рта. Пустых залов. Тоннелей, высоты, воды, денег, лекарств. Нечистой силы...» Другие верят в приметы и уроки жуликов-коучей. Но завершенности в этом, увы, всё равно нет: находка остается не до конца очищенной от наслоений.
В принципе, мотивы Ганиевой понятны. Она оставила кавказскую тему и заняла новое пространство — сатирическое. Она рисует новый город Глупов, мир, где нет ни одного хорошего человека. Комичны даже вроде бы хорошие правдорубы-резонеры. Никого не жалко.
Жанр этот, в принципе, почтенный и давно существующий в русской литературе, более того, сейчас чистых сатириков нет. Не записывать же Сорокина с Пелевиным в таковых, всё-таки у них всегда в какой-то момент всё переходит в жесткий абсурд и фантастику.
Написать сатирическую книгу, оставаясь в рамках нашей реальности, сложно. Алисе Ганиевой это почти удалось. Но только почти.
